― Вскоре после того, как узнала свою ошибку, ― договорил Штольц. ― Разве ты знаешь… ― говорил Обломов, не зная, куда деваться от смущенья. ― Все, ― сказал Штольц, ― даже и о ветке сирени. И тебе не стыдно, не больно, Илья? не жжет тебя раскаяние, сожаление?.. ― Не говори, не поминай!